Как то раз, поздней осенью родственники из соседней деревни пригласили нас, с моим младшим братом Патриком, к себе на Хеллоуин.
Хорошенько выпив, отлично закусив и собрав сладкие трофеи со всех соседей, а также вволю попугав хорошеньких девушек, мы с Патом двинулись назад.

Было далеко за полночь, полная луна светила ярким, мертвенно-белым светом из за которого низко нависшие над дорогой косматые ветки, казалось были отлиты из серебра, местами потемневшего от времени.

Воздух был насыщен влагой, накануне прошел сильный дождь, но сейчас небо очистилось и раскинулось над нами как бездонный колодец, опутанный яркой паути-ной звезд. Казалось, все вокруг погрузилось в сон, не слышно было даже привычного пения сверчков, этих неутомимых скрипачей ночи.

Читать далее...

Дорога, слегка поднимаясь, вывела нас к оврагу и закружила вдоль него, прижатая к обрыву ветхой оградой старого заброшенного деревенского кладбища.

Громко смеясь и подшучивая друг над другом, мы старались отогнать липкий страх, медленно заползающий под рубашку.

-А знаешь, говорят, на этом кладбище похоронен кузнец Джек. Тот самый, что первым вырезал в тыкве ужастную морду и вставил туда свечку, сказал я.

- Враки, отозвался Пат. Не было никакого кузнеца, а байку эту, придумал хитроумный крестьянин, чтобы его тыквы лучше продавались. Вон, их по осени девать некуда.

- А еще, не унимался я, говорят, напугал однажды своей тыквой Джек самого дьявола. Тот так обиделся, что наложил на него проклятье: вечно в ночь на 1 ноября ходить по земле с этой дурацкой тыквой и пугать людей.

- Да не было никакого Джека, говорю я тебе, нечего мне тут...

Но закончить он не успел, из-за из-за поворота показался незнакомец среднего роста с легкостью несший двумя руками огромную тыкву, из ужасного оскала которой лился на дорогу яркий оранжевый свет.

- Здорово, ребята, что испугались? Эй рыжий, я смотрю у тебя сердце колотится так, что скоро дырку в пузе пробьёт и на дорогу выскочит, громко хихикнув бросил незнакомец Пату.
Я открыл было рот, чтобы ответить, но тут взгляд мой упал на большую лужу, разделявшую нас и незнакомца. В ней отражалась полная луна и огненная тыква, которую держал в руках незнакомец. Но она как бы висела в пустоте: ее хозяин в зеркале воды не отражался.

- Трезвея, я толкнул локтем Патрика, но не успел.

- Заткни себе рот своей чертовой тыквой, выдавил из себя Пат.

- А вот это ты угадал. И насчет черта, и насчет тыквы, весело бросил парень. Он сделал какое-то неуловимое движение, и голова у него исчезла, как будто и не было ее вовсе. А на ее месте злым, вдруг ставшим белым огнем, засияла огромная тыква. Из ее глаз брызнул обжигающий свет, а оранжевые зубы оскалились в ужасной улыбке.

И над оврагом разнесся очень громкий, глухой, исходивший если и не из тыквы, то уж точно не из человеческой глотки, дикий смех.

Так быстро в своей жизни я никогда не бегал. Мы спрыгнули в овраг и неслись, скользя по склону и ломая кусты. Как остались целыми наши шеи, для меня до сих пор остается загадкой. Видимо наша смерть не входила в планы того существа, что встретился нам на тропе.

Пробежав не меньше мили, мы дружно споткнулись о какую-то корягу и кубарем покатились по мокрому ковру опавшей листвы.

- Что это было, тяжело дыша спросил Пат.

- А сам не видел?, прохрипел я.

Сильно забирая вправо, мы быстро потрусили туда, где должна была быть тропа. Вскоре, блеснул разрыв между деревьями и послышались пьяные голоса.

Мы вышли на тропинку и увидели веселую пару: здоровяка Браина, за которым брел, выписывая пьяные кренделя щуплый Конор.
Даже удивительно, как рад был я видеть эти пьяные рожи.

- Парни, срывающимся голосом спросил я, вы не видели сейчас ничего необычного? Веселого малого, с огненной тыквой вместо башки?

- Ага, как же, у него еще были козлиные копытца и черный хвост.

- Да я серьёзно, а крика не слышали?

- Слышь, Конор, вот это я называю допиться до чёртиков, с пьяным глубокомыслием изрек толстый Брайн, показывая на нас.

Зная его болтливый язык, и не желая прослыть идиотом, я отступил:
-Ну, Брайн, тебя ничем не проймешь. Я не удивлюсь, если на Страшном Суде ты брякнешь Всевышнему: "Эй папаша, хорошь дурью маяться, пошли пропустим по стаканчику!"

Он расхохотался, а мы, часто озираясь, побрели вслед за ними.